Юрий КУЗИН - Сказание о Паккайне

 

Юрий КУЗИН

(Олонец)

СКАЗАНИЕ О ПАККАЙНЕ, ИЛИ БАЙКИ ОКУНИШКИ-ПЛУТИШКИ

Привет. Это я, окунишка-плутишка, вечный странник и путешественник, покоритель морей и океанов ,не боящийся ни щук с акульей пастью, ни чаек-бакланов. В общем, не робкого десятка. Родился я в небольшом лесном озерке, которых у нас в Карелии видимо-невидимо. Сначала я был маленькой икринкой, как и все мои братья и сестры. Потом мы стали маленькими рыбками, и я стал совершать первые свои путешествия. Мне встречались разные интересные, порой опасные, а иногда просто удивительные создания. С некоторыми мы много болтали,  от других я просто убегал, а за другими  удивленно наблюдал.

И вот, когда было исследовано  все мое озеро, я наткнулся на маленький ручеек, несущий свои воды в удивительную и немного пугающую неизвестность. Было, конечно, страшно, покидать всё родное и знакомое. Но я рискнул и поплыл через большую трубу, мимо родника, дающего свои воды моему ручейку, поднырнул под большое  дерево, склонившее  свои ветви над поверхностью ручья, перескочил через небольшой лесной завал и выплыл на простор побольше, потому что мой ручеек встретился с другим ручейком. Теперь моя речушка стала расти, и вот она привела меня в  небольшую реку. Сколько нового, интересного  увидел, удивительные знакомые и друзья появились во время странствий. На водной быстрине я болтал с сестричками-плотвичками, в тихой заводи меня толкнул дядюшка язь сказав, что это его дом, на пороге перескакивая через камни меня схватила чайка , но я вовремя расправил свой колючий плавник, о который укололась чайка и выпустила меня. Потом я с удивлением рассматривал «бронированного» рака с одной клешней - он походил на пирата, вторую он потерял в бою, раки - они такие драчуны! Еще клопы-водомерки, жук-плавунец, утки, стрекозы. Ой, всех и не упомнишь! Так, путешествуя по рекам, я попал в огромное озеро и сразу налетел на старого-престарого ерша, он стоял около самого дна, и меня выбросило сильным потоком прямо на его шипы. Куда же вы все, молодые, торопитесь, так неровен час и щуке на острый зуб угодите.

-       Простите, дедушка, я не хотел. А не подскажете, куда я попал?

 И старый ерш, который и сам не помнил, сколько ему лет, рассказал мне, что это древнее озеро зовется Ладогой. В это озеро впадает очень много речек и ручейков, и по какой-то из них можно добраться до самого большого озера, которому название - «море». А еще он мне поведал старую легенду, которую ему пересказал его прадедушка. Вот ее я вам и хочу рассказать.

Так вот, когда Господь Бог творил землю, территория Карелии получилась сплошным нагромождением камней разной величины. Тогда Творец склонился и начал разравнивать эти руины , неожиданно из кармана выпало зеркало и, ударившись о камни, разлетелось на тысячи осколков разной величины. Поглядев на это изобилие осколков, Господь превратил их в озера, потом, подумав, протянул к каждому нитку ручья или ленточку реки. И - о чудо! - каменная пустыня  превратилась в страну водных зеркал, и  говорят,  что, если подняться очень высоко в небо, туда, где летают птицы, можно увидеть  в каждом, даже самом  маленьком, озерке  отражение самого Творца. И эти зеркала отображают в себе только правду - то, что есть на самом деле, и ни одно  не искажает истину. Вот так родилась моя сказочная страна - Карелия.

Неведомо когда и неведомо откуда в этих местах появилась злобная старуха, звали ее  Виеристя. Правое ухо у нее было намного больше левого и имело форму морской раковины, видимо, из-за того, что она, по своей гадкой натуре, все время подслушивала за всеми и пакостила по мере своих сил и возможностей. Это ухо она могла вешать на дерево, на угол дома, на какой-нибудь куст, а потом прицепляла его на место, и ухо рассказывало всё, что слышало. На носу у этой дамы выросла громадная бородавка в виде картофелины, и было непонятно, где ее нос. Видимо, это тоже от привычки совать нос  куда не следует. Темная копна смоляных, спутанных волос  покрывала ее голову. К поясу старухи была привязана берестяная сума, в ней она хранила свои волшебные снадобья, порошки, зелья. В общем, «страшилочка» была ещё та. С приходом холодов она вызывала своего слугу Похьяла, злобного северного ветра. Своей силой он мог заморозить на лету любую птицу, стать смерчем и вырвать из земли дерево вместе с корнем, возмутить воду в любом водоеме так, что даже рыб выбрасывало на берег, и они мгновенно превращались в ледышки. С наступлением тепла Виеристя приводила полчища  жуков короедов, шелкопрядов, листоверток и других вредителей леса, и если бы не птицы и муравьи, эта армия старухи превратила бы все леса  в сплошную труху. Потому-то злобная старуха ненавидела птиц и вредила им, как могла, а еще она разрушала муравейники, могла устроить лесной пожар и любую гадость - уж такой у нее был нрав. Но интересно еще и  другое, хотя это просто смешно: она считала себя  красавицей, этаким эталоном красоты. И вот на карельской земле эта «красавица», проходя мимо одного из озер, увидала свое истинное отражение, решив, что это безобразное существо живет в воде она заговорила с ним:

-       Как зовут тебя, страшилище, не хочешь ли ты, служить мне?

 Но отражение молчало, повторяя все движения Виеристы.

- Ты не желаешь со мной разговаривать и смеешь ещё кривляться, ничтожная уродка! Сейчас мой слуга вытащит  тебя из воды, и ты захочешь пообщаться со мной! Эй, Похьяла, вытащи мне это чучело из воды.

- Не могу, повелительница, ведь это всего-навсего  ваше отображение - зеркальное

- Ты хочешь сказать, что та уродина - это я и есть, я, самая красивая на земле? Да ты мне назло все это делаешь, я тебя превращу  в пучок прошлогодней травы, в лягушку или  просто в лесной шорох!

- О нет, владычица, это не я, это все озеро, оно  искажает вашу красоту и издевается над вашим изображением.

  Тогда злобная колдунья ударила по водной глади и пошла к другому озеру. Но и другое озеро показало ей то же самое. Тот же результат  был и у  третьего, четвертого и пятого озер.

Значит, они все сговорились  делать из моей красоты свое водяное уродство, тогда и я сделаю с этими зеркалами то, что они заслуживают. С тех пор где бы на пути Виеристя ни встретилось озеро большое или малое, она обязательно бросала в него мох, сучья, камни -  все что ни попадет под руку. Она пыталась закрыть эти водные глади, превращая их в болота. А зимой Похьяла вспучивал льды, превращая озера в нагромождение торосов. Главное, чтобы не было зеркальных поверхностей.

В те времена в городе Олонце проживала семья благочестивого купца. Он часто совершал длительные торговые поездки по разным сторонам и весям, торгуя товарами  Олонецких умельцев и рукодельниц. Была у него большая лавка в Олонце, где продавались привезенные товары: и заморские сладости, и шелка с парчою для местных модниц, разные самовары для чая, плотницкий да слесарный инструмент - чего только не было. Во все поездки купец брал с собою жену, и она была хорошей помощницей, могла и поторговаться с купцами, и за товаром присмотреть. А ещё варила она замечательное варенье «семиягодное», рецепт которого ей достался от бабушки. Вкус его был удивительным, но она никогда не раскрывала секрета приготовления и никогда не продавала, а только угощала своим вареньем. Жили они ладно, нищим всегда милостыню подавали, погорельцам денег на новый дом давали, на Рождество - подарки окрестным детям, особо сиротам. В Рождество купец ставил возле лавки десятивёдерный самовар, а купчиха стряпала много блинов и угощала всех желающих блинами со своим знаменитым вареньем. Да вот только купец горевал: не дал Бог своих детей, некому  дело оставить купеческое.

  Как-то в первый день зимы купеческая семья возвращалась с ярмарки из Петербурга. Поднялась сильная вьюга,  дорогу занесло снегом, лошади сбились с пути и выехали на берег ламбушки в тот момент,  когда  старуха Виеристя глумилась над озером со своим помощником Похьялой.  Все птицы находящиеся поблизости падали,  замерзшие, наземь. Похьяла смерчем врывался в воды озера и превращал его в нагромождение льдин, а  замерзшие рыбки падали на поверхность. Сильный мороз с ветром обжигал лицо купца, езда по озеру  становилась невыносимой, кони выбивались из сил, сбивая ноги о торчащие льдины.

На одном из торосов сани подбросило и выпали тюки товара, кони остановились, и купец начал всё собирать и укладывать обратно на сани. Вдруг он  услышал плач, спрашивает жену, не показалось ли ему. «Нет, не показалось,  но это был не плач, а смех», - ответила женщина. Они повернули коней на звук голоса. О чудо! Посреди озера осталась маленькая часть зеркальной глади, не покрытая ни снегом, ни торосами,  где   увидели в берестяной люльке новорожденного ребенка. Откуда младенец? Может, выпал из обоза и люди не заметили? А над люлькой кружил колючий ветер, пытаясь заморозить малыша. Купец снял с себя шубу, укрыл его, боясь, что он замерзнет, но мальчик на удивление раскрывался, как будто радовался леденящим порывам ветра, будто и не холод вовсе, а ласковое тепло обнимает его.  Виеристя приказала своему слуге принести это дитя к ней. Она решила забрать его себе и сделать своим воспитанником. Подлетел Похьяла к малышу, пытаясь оторвать люльку ото льда, но  купец  уже успел взять ребёнка на руки, и к ногам хозяйки упала только берестяная постель. Разозлилась старуха пуще прежнего и приказала северному ветру заморозить всех: и купца с женой, и малыша, и даже лошадей. И с новой силой налетел Похьяла и таким холодом закружил, что ни одно живое существо, казалось, не выживет.

Ну а что же происходило на том маленьком островке зеркальной глади озера? Никто не замерз, а младенец, наоборот, стал расти прямо на глазах и чем сильнее становился мороз, тем старше становился мальчик. Наконец, мальчик вырвался из рук купца, вознёс руки к небу и стукнул  ножкой три раза  по поверхности озера. Злой ветер будто отбросило, и он прекратил попытки нападения, на небе вдруг выглянуло солнце, вся поверхность озера стала ровной и гладкой. Все птицы ожили и кружили над людьми, а замершие рыбы, которые лежали на поверхности, оказались в воде и  плавали прямо под  ногами. Лес, будто проснувшись, засверкал  снежными  алмазами на ветвях деревьев. Было морозно, но не холодно, и отчего-то радостно, как бывает в ясный зимний день, когда не хочется сидеть дома и люди выходят гулять, дети - кататься на коньках и санках. Удивились купец и купчиха: вот так чудо-сына послал им Бог. И рыбы, и птицы любят его, и холода лютого не боится. Жена и говорит мужу: «Этот мальчик - дар Божий. Давай его назовём Паккайне ,что в Карелии  означает добрый морозец, который приносит радость зимой и никого не обмораживает?» На том и порешили, стали они выбираться на дорогу, да добираться  домой. Паккайне подошёл к поверхности озера, отломил кусочек льда - и он превратился в маленькое зеркало, и с тех пор он ни когда не стареет и не болеет, как только посмотрится в него.  А Виеристя тем временем злобно ругала своего нерадивого слугу: «Я еще встречусь с этим семейством! Он думает, что победил меня. Ха-ха-ха».  Запрыгнула она  на старый пень, схватила правой рукой себя за нос, левой - за ухо, обернулась вокруг себя и превратилась в ворону. Взмахнула крыльями, что-то каркнула, и полетели они вместе Похьялой на север.

   Семья купца тем временем достигла родного подворья в славном городе Олонце. Шло время, Паккайне быстро рос,  помогал отцу в лавке, матери - по хозяйству, и родители не могли нарадоваться. Городские ребятишки души в нём не чаяли, он был заводилой во всех зимних затеях, и на катке он первый, и на горке - крепость снежную строить, и снежки метать в цель, очень весело с ним было. Но дети играли, а Паккайне взрослел и вот он уже крепкий молодец, ну разве не купец-удалец. Видя такое дело, отец ссудил ему денег, и сын открыл бойкую торговлю. Он ездил по окрестным селениям и скупал у местных мастеров и мастериц разные товары: кружева, соломенные шляпки, сумочки и даже соломенные сапожки, речной жемчуг, гончарные и  кузнечные изделия.

  Вот как то пришёл Паккайне к отцу и говорит: «Много товаров накопилось от местных мастеров, а в Петровой слободе к концу зимы на масленицу устраивают большую ярмарку. Можно и мне с олонецкими купцами поехать?» Отец, конечно, переживал за сына, да  и мать боялась отпускать его в дальний путь, но у тёплой печи, да у юбки матери купцом не станешь, решил отец. Он помог сыну погрузить товары и благословил на дорожку. Мать собрала ему еды и положила кувшин со своим знаменитым вареньем.

И вот молодой купец поехал догонять обоз олонецких  купцов. Так он ехал по тракту, но  решил срезать путь,  съехав на лесную дорогу, чтобы первым приехать на ярмарку. И вот, проезжая мимо большой поляны,  услышал: то ли  ветер завывает, то ли плачет кто или дерево скрипит под тяжестью снежной, а то как стонет человек да так жалобно. Не выдержал Паккайне да и поворотил лошадей на поляну. Подъехал ближе и видит: на опушке леса  большой старый пень, но как-то похож на человека, весь трясётся, и летят брызги слёз во все стороны, да и не слёзы вовсе,  а смола сосновая. Что за чудо чудное, что за диво дивное, спрашивает купец. А пенёк пуще прежнего заливается:

- Не чудо я чудное, и не диво я дивное, я смотритель карельских лесов и зовут меня Хетивей. Я охраняю  местные леса от вредных насекомых, от пожаров лесных, да от браконьеров не прошеных. Всё охраняю, а вот внученьку свою, красавицу Тайвас, не уберёг, старая я развалина! - И расплакался ещё горше.

-Что же так убиваться-то, поделись бедой своей, на пару нести её, смотри, легче будет.

-       А что рассказывать... Слыхал ли ты про злобную старуху Виеристя?

 - Да, конечно, с раннего детства знаком,  она меня украсть хотела, но мой отец вырвал меня прямо из рук Похъяла.

  - Да-да, эта разбойница... Моя внученька пошла на озеро за водой к проруби, а в это время пролетала злобная старуха со своим слугой. Увидела она сверху отражение красавицы Тайвас в воде озера и позавидовала красоте моей девочки. Приказала ветру схватить её, смерчем бросился Похъяла на девочку, закрутил, завертел и унес с собою. О горе мне, негодному хранителю! Птицы и звери мне говорили, унесла она её в свои владения, чтобы Тайвас, моя  внученька, была у неё в услужении и чтобы никто не смог видеть эту чистую красоту.

-  Да, много горя сеет эта колдунья...- покачала головой Паккайне. - Узнать бы, где находятся владения этой разбойницы, а уж я найду способ унять её безобразия.

- Даже не знаю, как тебе справиться с холодом лютым, от Похъялы исходящим, да ещё с колдовскими кознями Виеристя.

-  Холод я люблю, ведь зовут меня Паккайне, карельский морозец. Чем крепче мороз, тем крепче моё здоровье, а на штучки колдовские есть купеческая сноровка, отец многим премудростям научил, вот бы только найти где она живёт эта колдунья...

- Знаешь, у меня есть всезнайки болтушки-говорушки, сестрички ягодки, они везде живут:  на полянках, на болотах да в лесах, всё слышат: что где происходит - обо всём знают. Ну а раз холода не боишься, полезай под снежное покрывало, там  их и расспросишь. Правда, они спят сейчас, ну разбудишь.

Приподнял Хетивей снеговой покров, и Паккайне нырнул под него. А там шум и гам стоит. Земляничка кричит:

-       Я самая сладкая ягода!

Черничка:

-       Я вообще черная и экзотический вид имею!

-        Ха-ха-ха! - засмеялась брусничка. - Я за то самая полезная ягода!

-        Кто это самая полезная? - перебила её морошка. - Я ещё и первая рождаюсь!

-       Это ты у себя на болоте первая, а в лесу я первая и я самая полезная! - возмутилась земляничка.

Тут, растолкав всех своими пышными боками, выкатилась клюковка:

-        Я самая большая, из меня морсы варят и вообще меня больше всех собирают! Паккайне устал слушать эти споры, и он громко спросил:

-        А кто из вас самая красивая?

 Наступила мгновенная тишина, ягодки сначала растерялись, но только попытались опять начать спор, купец опять задал вопрос:

-        А кто из вас знает всё, что в округе происходит?

Ягодки только открыли рты, и Паккайне спросил:

-        Кто сможет сказать, где живёт старуха Виеристя?

-Тут болтушки бросились к морозцу и, перебивая друг дружку, закричали:

-       Я знаю, я помогу!

 И опять гомон - ничего не разберёшь.

-        Сестрички-ягодки, давайте не все сразу, по порядку, я сам поговорю с каждой из вас. Вот ты, земляничка, что знаешь?

- Летом по лесу шли два медведя и разговаривали меж собой о том, что раньше они жили на большой горе, у них был свой император, но пришла злая колдунья и армия каменных воинов и ещё каких-то слуг,  Виеристя прогнала медведей из их дома.

Тут вмешалась морошка:

- Когда у нас останавливались утки передохнуть, то они сказали, что на севере, около большого озера, есть большая гора, где раньше жили медведи.

- А я, а я, - перебила её брусника, - я слышала,  люди, собиравшие ягоды, говорили, что от Петровой слободы идёт царская дорога на самый север и проходит она мимо горы, где живут каменные чудища.

-  Да, да! - прокричала черничка. - Лоси ещё говорили, они охраняют гору и всех приходящих забрасывают камнями.

-       Ну, спасибо, дорогие  ягодки, - сказал Паккайне и собрался вылезать из-под снега.

 Но тут закричала клюква:

-        Я тоже, я тоже знаю.

- Что ты знаешь? - спросил её молодец?

-       Одна змея, ползая по болоту, всё шипела и шипела, что Виеристя предлагала ей стать её подданной, мол, на горе, где она живёт, очень много пещер и лабиринтов, и если та согласится, ей будет выделена любая по её вкусу. Но змея не согласилась, а потом пожалела, вот шипела и шипела. А ещё я знаю про цаплю, про ужа, про  гусей.

- И мы тоже ещё много чего знаем! - начали, перебивая друг друга, кричать ягодки.

  Но купец устал от этой суматохи, он узнал главное и сказал ягодкам:

- Спасибо, сестрицы-ягодки, вы мне очень помогли, мы с вами ещё летом побеседуем, и вы расскажете всё, что знаете, а сейчас я тороплюсь.

Тут клюковка, ещё больше покраснев, спросила:

-  А кто из нас самая красивая?

-Для меня вы все красавицы, но каждая, по-своему.

Тут опять поднялся такой шум и гам, что Паккайне не выдержал и вылез из-под снежного одеяла.

-Ну, что-то узнал? -спросил Хетивей, с надеждой глядя на молодца.

- Крепко спят ягодки, ещё немного и я узнал бы всё на свете, но у меня не хватило сил. Узнал главное: где находится владения злобной старухи. Думаю, что найду без труда. И отыщу твою внучку-красавицу. 

-Вот возьми мои рукавицы.

-Да зачем? Я же не боюсь холода. 

-Возьми, это не от холода, а для помощи. Видишь,  на вид они странные - с одной стороны - синие, а с другой - красные. Так, хлопнешь синим по синему - все птицы в округе соберутся, и сможешь с ними говорить, хлопнешь красным по красному - соберутся звери и тоже сможешь с ними говорить. 

-Спасибо за подарок такой. Давай прощаться, надо нагонять купцов олонецких да внучку твою вызволять 

-В добрый путь, милый ты человек, уж постарайся, освободи внученьку, нет жизни мне без неё. 

Выехал Паккайне на большую дорогу, а вот и Петрова слобода. Оказалось, он вперёд всех купцов приехал. Местные лавочники быстро раскупили все товары купца. Накупив нужных товаров, он собрал повозку и  оставил друзьям, олонецким купцам, чтобы свезли к батюшке. Сам, не мешкая, купив себе доброго коня,  тронулся в дорогу во владения Виеристя. Ехал он, ехал, да дело к ночи и надо ночлег искать. Видит не далеко в лесной гуще охотничья избушка стоит. Свернул с дороги к избушке, расседлал и накормил коня, привязал  уздечку к небольшому дереву. А сам, перекусив, чем матушка собрала, вошёл в избу и улёгся спать. Проснувшись под  утро, вышел умыться снегом, и видит, что его добрый конь пропал, висит одна уздечка на дереве, как добираться до горы медведей? Вспомнил о подарке Хетивея, ударил красным по красному и вышли к избушке разные звери. Жители леса, обратился к ним купец. Не знаете, куда делся конь мой добрый?  

-Зайцы ему говорят, вчера охотники подняли из берлоги медведя Кондея, ох злой он теперь и голодный.  

-Да сказал лось, ревел громко, охотники еле ноги унесли, может он коня твоего разорвал? 

-Не ел он коня, он сильно испугался рёва медвежьего, дёрнул уздечку, она и порвалась, так и убежал, пропищали мышки-полёвки.

-Задумался молодец, а тут и Кондей вышел к  избушке.

--Паккайне и спрашивает, не съел ли ты коня моего доброго?

-Догнал бы, точно съел, я сейчас кого угодно съел бы, мне ещё месяца два спать можно было, а эти охотники пришли с дубинами будить меня. Я со сна и не понял сначала, а они как увидели, так и бежать, тоже не успел нагнать. Разорвал бы наглецов.

-Да вид у тебя, ого го и размеры твои тоже не медведь, а гора. 

- Я из рода императорских медведей, раньше мы управляли всеми зверями, но пришла эта Виеристя и началось у нас горе за горем. Всего не передашь. Нет ли чего, поесть уже кору от деревьев грызу, как заяц.

-Паккайне достал всё, что матушка в дорогу собрала и про кувшин с вареньем не забыл.

-Мишка набросился на еду и одним махом всё проглотил, а кувшин весь вылизал. Ох, ни чего подобного, ни когда не ел, даже мёд и то уступает этому кушанью.

-Это матушка моя готовит чудное варенье, которого ни, где боле не испробуешь.

    - Ну,  спасибо тебе добрый человек, а куда ты путь держишь?

   -Эта разбойница, которую уже все знают по делам её, украла у хранителя леса Хетивея внучку, красавицу Тайвас. Вот и хочу вернуть её дедушке, и наказать безобразницу. Да теперь без коня трудновато будет добраться. Спасибо вам звери лесные за помощь вашу, но надо идти.

  -Кондей и говорит ему. Раз уж я стал невольным виновником потери коня, так я и довезу тебя до горы медвежьих императоров. Правда, я тебе не помощник в борьбе с Виеристя. Нет, холода я не боюсь, да и каменных истуканов тоже, хоть и слабы когти против камня, но раньше мы медведи отбивали и их нападения. А вот призывает, она других те видом красивы и не внушают опасения, а могут перессорить всех меж собой, что брат с братом начинают драться. Мы до сих пор живём одиночками, и матери наши чуть подрастут, дети прогоняют от себя. Да, история эта старая и длинная, а тебе надо спасать девочку Тайвас. Садись на меня да крепче держись за шкуру на загривке, а то неровен час упадёшь. Это нас люди зовут косолапыми, а в быстроте мы ни волкам, ни коням не уступим.

Запрыгнул купец на медведя, ухватился за шкуру и понёс его медведь, да так, что ветер засвистел в ушах да кусты и деревья замелькали. И вот она уже, гора медведей. Остановился Кондей у подножья и  говорит:

- Ты ступай один, а я здесь ждать буду. А то, боюсь,  поссоримся мы с тобой.

-Спасибо, друг Кондей, я понимаю. Даже если не дождёшься, я не обижусь. Ну, в путь.- И начал Паккайне подниматься на гору.

 Тем временем Виеристя сидела на самом верху и наблюдала за тем, что происходит в округе. Увидела она купца и обрадовалась: сам голубчик пожаловал, тут и найдёт его  смерть.

- Похьяла, - позвала, она слугу, - подуй-ка на этого храбреца, да так, чтобы кровь в жилах у него замёрзла, и сбрось его с самой высокой скалы вниз, я буду  сверху любоваться останками купца.

Полетел злой ветер на Паккайне, да с такой силой, что снег заклубился, но ударился, будто о стену. Отлетел в сторону, разогнался пуще прежнего, так, что деревья повалились,  и опять напал на молодца. Да так же, как о стену, ударился, отлетел и, собрав последние силы, полетел будто молния, затряслась земля, поднялся страшный гул. Но и эта попытка закончилась тем же.

- Что, не узнал меня, разбойник? Лети-ка лучше к хозяйке  своей да скажи  ей: «Карельский морозец в гости к ней пришёл, пусть готовит угощенье».

Подскочил Похьяла, испугался и полетел вверх на гору к своей госпоже.

-  О, моя хозяйка, это Паккайне. Тот мальчик с того озера, не берут его ни холод, ни стужа,  слаб я  против него. Он говорит, что в гости идёт к тебе и чтобы ты ему готовила угощение.

Разозлилась старуха:

-       Ох, приготовлю я ему угощенье! Ох, порадую купца-удальца! А камней не едал ещё этот храбрец?

Сняла она с пояса туес, достала,ъ какой-то порошок и начала рассыпать по камням да что-то приговаривать. И поползли камни друг к другу, и начали соединяться между собой. Как из земли появились каменные воины, закричала на них Виеристя:

- Что стоите, истуканы? Растопчите этого наглеца, чтобы места мокрого от него не осталось!

Будто гром прогремел, полетели вниз каменные солдаты.

- Отведай угощение, - закричала Виеристя им вслед, - да не поломай зубы, - злорадно  рассмеялась старуха.

-Но не растерялся Паккайне, находчивый купец схватил свою фляжку с водой и начал обливать каменных истуканов. Вода, лишь коснувшись камня, на холоде превращалась в лёд, и в одно мгновение каменная армия превратилась в большую груду камней, связанных меж собой ледяной коркой.

-Что ж, поиграли достаточно, пора и делом заняться. Отдавай Тайвас, а не то и тебя приморожу вместе с твоей доблестной армией! - прокричал Паккайне.

Испугалась колдунья, забралась на самый высокий камень:

-       Не получишь ты Тайвас! Никогда не найти тебе её! Похьяла, улетаем! - Схватила себя одной рукой за нос, а другой - за ухо, обернулась и превратилась в ворону.

 Подбежал к ней купец, да только чёрное перо осталось в руке, успела вырваться злодейка, что-то злое прокаркала, улетая.

«Как же я найду теперь Тайвас?» - задумался Паккайне. Покрутил он в руках воронье перо да и бросил на землю. Упало перо и превратилось в червей, расползлись они по пещерам. Начал и морозец вслед за ними обходить пещеры, но быстро понял, что не сможет он сам отыскать девочку в этих хитрых лабиринтах. И опять вспомнил про подарок Хетивея, надел рукавицы и ударил синим по синему - слетелись к нему все птицы окрестные.

 - Птички небесные, вы летаете высоко, всё видите. Не скажете, куда Виеристя спрятала Тайвас лесную красавицу?..

Но птицы только переглядывались, никто не видел, куда спрятала колдунья внучку Хетивея. Тут прилетела птичка-синичка:

- Я не видела, куда спрятала девочку Виеристя, но в самом низу горы есть пещера, и она завалена большим камнем. Когда я там летела, то слышала чей-то плач. Может, это и есть то, что ты ищешь?

-Может, и правда - она там? - сказал Паккайне. - Веди скорей к этой пещере.

 Спустились они к самому низу, и у самого подножия находилась одна пещера, из многих других закрыта большим камнем, а за камнем слышались всхлипывания. Попытался купец сдвинуть большой камень, но он был такой большой, что даже не пошевелился, как он ни старался. Тогда побежал молодец искать Кондея. И не ошибся: медведь не ушёл, он бродил поблизости.

- Друг мой Кондей, я нашёл девочку, да вход завален громадным камнем. Помоги отворить пещеру!

Подошёл медведь к камню, навалился на него и оттолкнул в сторону, будто пушинку какую. А тут и Тайвас выбежала и благодарить  принялась обоих за освобождение. Паккайне ей и говорит:

-       Это дедушка твой очень  переживает и просил помочь тебе.

- Пора и в дорогу, садитесь на меня, отвезу вас к Хетивею, - сказал Кондей.

- Не хочешь ли ты на гору твоих предков подняться да осмотреть всё? Может, и останешься, ведь Виеристя покинула её...

- Нет, очень больно смотреть на развалины родного дома, да и не восстановишь ту империю, которая была раньше, когда все звери и птицы подчинялись медвежьему императору.

- А как же лев - царь зверей?

 - Он царь там, где нет леса. Давно на большом соборе зверей после семидневной битвы  были разделены сферы владений, и по сей день они не нарушаются зверями. Это славная история, но я заговорился, а старый Хетивей, наверно, переживает в ожидании, может, когда и расскажу. А сейчас - в путь.

 Тайвас и Паккайне забрались на Кондея и понёс их медведь по прямой, через леса и поля, не выбирая дороги.

Как же обрадовался старый смотритель! Одна радость была в его жизни - внучка Тайвас. Он суетился и не знал, как отблагодарить избавителей.

- Что же я могу для вас сделать друзья мои дорогие?

  Кондей и говорит:

- Я бы наелся  от души да завалился  куда-нибудь  спать.

  Подошёл Хетивей к одному дереву, постучал по стволу и прокричал:

-       Эй, вы, белки да мыши полевые, накормите гостя дорогого, да  быстрей!

И, как по волшебству, на поляне стали расти кучки сушёных  грибов, сладких корешков, зёрен ржаных да овсяных и ягод разных. Уж наелся мишка от души, а тут Хетивей подошёл к большому, сваленному буреломом дереву, приподнял снежное покрывало и говорит Кондею:

- Ложись, друг милый! Ни браконьер злой, ни зверь лесной не потревожат твой покой до самых весенних проталин - сам охранять тебя буду.

 Завалился медведь под корни дерева, укрыл его заботливо хранитель, так и заснул он сладким сном.

- Как же мне тебя благодарить, добрый молодец?

- Да не стоит благодарить меня, ведь сам искал разбойницу, поквитаться хотел, да из рук выскользнула. Будь лучше другом мне добрым. Вот возьми рукавицы твои, очень помогли они мне.

- Оставь себе на память добрую, пусть в делах хороших тебе всегда помогают, да попусту только не тревожь, ни зверей, ни птиц.

 Тут и Тайвас вышла:

- Спасибо тебе, купец олонецкий. Возьми и от меня пояс, из трав карельских сплетённый. Положишь на траву его - и прошепчет трава, кого видела, на куст повесишь - прошумит тебе, кто мимо проходил, а на дерево повяжешь - оно тебе всё, что знает, прошелестит листвой.

- Спасибо вам, жители леса, всегда вас помнить буду, и, коли беда какая приключится, пришлите весточку через птичку-синичку. А теперь укажи мне дорогу  поближе к родному дому моему, к городу Олонцу.

 Подвёл Хетивей купца к тропке, зверями натоптанной:

-       Иди по ней, никуда не сворачивай.

Встал на тропку купец, сделал первый шаг, обернулся  назад, что-то ещё хотел сказать, а нет ни полянки, ни Хетивея. Сделал ещё несколько шагов - вот и тракт уже, и купцы олонецкие с обозами домой возвращаются. Увидели они Паккайне, обрадовались, передали ему его возок с товаром. Да  вот и Олонец куполами храма встречает. Тут и отец с матерью ждут не дождутся сына из дальней дорожки. И блины, и матушкино варенье на столе рядом с самоваром кипящим. И баня  приветствует дымком, из трубы выходящим. Матушка с расспросами - к сыну, отец  нетерпеливую мать удерживает, дескать, пусть в бане омоется, после покорми, там  и расспросами одолевай. Пока сын в баньке парился, отец товар выгрузил, да очень удивился, как сын-то обернулся, да ещё и товара нужного приобрёл и из своего ничего назад не привёз.  И опытным купцам не часто такое удаётся. В хорошие руки, знать, дело отойдёт купеческое.  Только не мог понять, зачем чудные рукавицы купил да пояс, из трав плетённый. Ведь в своей лавке куда красивей есть   пояса и рукавицы.

А вечером у самовара уж пытали молодца родители. Мать, утирая слёзы краем платка, слушала уже такого взрослого сына. А старый купец спросил про рукавицы да поясок дешевый. На что Паккайне уклончиво ответил, что это подарки от друзей хороших, а не покупки вовсе. «В жизни купеческой друзья дороже доходов, так что цени дружбу», - не став более расспрашивать сына, заключил отец. Так и жила семья купеческая в трудах и в радостях. Паккайне вел бойкую торговлю, но не забывал и о народных гуляниях, где всегда оставался первым заводилой.

 

Вот и солнышко начало пригревать по-весеннему, и снега стали уменьшаться в размерах, появились на лугах первые проталины. Местные птицы уже начали петь свои гимны солнцу, вот-вот уже появятся перелётные.

- Дедушка, беда! - закричала запыхавшаяся Тайвас. - Опять объявилась злая старуха Виеристя, опять замышляет, какое злодейство!
- Что такое? - спросил Хетивей. - Откуда ты узнала, внучка?

-  Я сама видела! Налетело много перелётных птиц, а колдунья заставила своего слугу Похьяла создать огромную снежную стену. Он летает от озера к озеру, от дерева к дереву. Любая птица, желающая полететь на север, сразу превращается в кусок льда. Глупая Виеристя решила, что это птицы несут на своих крыльях тепло и весну и если не пустить их на север, то там будет вечный холод, и они не смогут вывести потомство, и на будущий год ни одна птица не прилетит сюда. И муравьи не смогут пережить стольких дней зимы -  умрут.  Тогда она приведёт свои полчища злых вредителей леса, и они превратят всё в труху, ведь противостоять им будет не кому.

- Вот оно, что задумала  злобная колдунья! Как же одолеть её? Ума  не приложу.

- Дедушка, храбрые гуси прилетели первыми, они говорили, что их предки город Рим спасли. Так вот они не испугались Похьялы и  полетели на снежную стену, думая пробить её своими крыльями и открыть дорогу остальным птицам. Поднялись они все сразу и полетели, но увидел их северный ветер, налетел с такой силой, что попадали гуси на олонецкие поля большими ледяными камнями. А остальные птицы кружат недалеко и боятся подлетать ближе. Вдруг они захотят улететь, кто же нам поможет защищать леса?

- Вспомнил: есть же друг у меня в славном граде Олонце! Надо срочно  весточку отправить, уж он знает, как найти управу на злодейку. Птичка-синичка, лети ко мне!

- Я давно уже тут слушаю, я же самая любопытная после сороки птица.

- Лети, некогда разговоры разговаривать, передай всё, что слышала, да скажи: пусть найдёт дерево жизни. Оно простым людям закрыто, а тому, кто чист разумом и душой, себя являет. Оно и даст добрый совет ему, как одолеть колдунью.

  Прилетела синичка к лавке Паккайне  и стала в окно биться. Увидел её купец, сердце заныло, понял сразу - беда приключилась у друга, открыл он окно и впорхнула птица. Надел молодец подаренные рукавицы, хлопнул он синим по синему, и рассказала ему всё синичка.

- Вот только где же я это дерево найду? - спросил купец у птицы.

- А ты иди за мной, я покажу. Тут недалеко, да поясок, что Тайвас подарила, возьми,  вы же люди, кроме своего языка, ни с кем общаться не можете. Как с древним деревом говорить будешь?

 Достал молодец  поясок, подвязался да рукавицы, что Хетивей подарил, за пояс засунул -  мало ли беда, никакая помощь не помешает и пошёл следом за птицей. Только вошли они в лес, как передними встало громадное дерево. Крона его уходила высоко в небо, нижние ветви были так высоко, что облака  останавливались, зацепившись за ветви. Да если его поставить посреди города, то по одну сторону ствола будет  один край города, а по другую -  другой.

- Сколько хаживал по округе Олонца - никогда, его ни видывал, - удивился Паккайне. -  Откуда  оно тут взялось?

- От самого начала и взялось, - сказала синичка. - Раньше его все видели, и любой мог попросить совета. Корни его уходят так глубоко в землю, что оно знает всё прошлое. Ствол такой большой, что видит всё, происходящее на земле, а крона находится у подножия престола Творца и знает его волю.

- Как же я повяжу маленький поясок на такое дерево, - начал сомневаться Паккайне?

- А ты его просто приложи к стволу, - ответила ему птица.

 Приложил  он пояс, что подарила ему Тайвас, к стволу дерева. И тут же прилетел легкий ветерок, послышался шелест, в котором купец различил голос древа.

- Давно ко мне никто не приходил за советом. Ты хочешь обезоружить колдунью Виеристя? - не дожидаясь вопроса, заговорило дерево. - Она всем порядком надоела. Недалеко от озера, на котором родился ты, есть источник с чудесной водой, его называют ключом Кондея за целебные свойства. Набери в нём воды, недалеко есть ещё озеро, на берегу найдёшь кусок старой рыбацкой сети, трижды обрызгай его чудной водой и  набрось на  злобную старуху. Больше она не будет строить козни. А теперь иди, человек, не хочу больше вопросов.

 Удивился всему Паккайне, но перечить не стал.

- Спасибо тебе, древо жизни, за совет добрый. - Повязал он пояс и поклонился до самой земли чудному советчику.

«Как бы сейчас  Кондей пригодился, да спит ещё, наверно...» Подумать только и успел, а из леса выходит медведь.

- Друг мой, как узнал ты о беде нашей?

- Разбудил меня старый Хетивей, да и сыро в постели моей  стало, пора уже и просыпаться. Рассказал о беде и к тебе на помощь послал.

- Говорят, есть недалеко источник чудесный, и зовётся он в твою честь,  не знаешь ли, где он находится?  Мне надо воды из него набрать.

-        Как не знать? Назван он в честь моего предка, который нашёл его, когда, раненый, полз по лесу и от вод  ключа того исцелился, и теперь  все звери знают его.  Садись, здесь недалеко будет.

 Залез на спину друга Паккайне - и вот уже стоят они у источника. Зачерпнул он фляжкой воды, смотрит: а вверх по ручью и озеро. Подошёл купец - на песке у самого берега кусок рыбацкой сети лежит. Поднял его, обрызгал трижды из фляжки, сел опять на Кондея и помчались они на поля олонецкие.

  Вот и стена снежная от земли и до неба и ни конца ни краю ей не видно, а вдоль неё вихрем Похьяла носится, всё живое в лёд превращая. Тут же Виеристя его подбадривает: «Всё морозь, никто не пролетит!». Соскочил Морозец карельский с медведя и к Северному ветру направился.

- Всё не можешь уняться? Всё приказы своей хозяйки злобной выполняешь? Служишь и не выслужишься? Разве  не хочется тебе быть свободным ветром, летать, куда самому захочется? Или воля не главное для ветра?

 Остановился, как бы в раздумье Похьяла и полетел к своей госпоже.

- Не хочу я тебе больше служить, я свободы хочу - летать на просторах, а не тащиться за тобой да творить гадости!

-        Ты против меня восстал? -прокричала колдунья. - Да я тебя в пепел, в прошлогодний снег превращу.

 Но северный ветер уже не слышал, он взмыл высоко в небо и полетел к себе на родину.

 Виеристя схватила свой туес, начала что-то искать, злобно ворча. Но Паккайне уже был рядом. Он без слов накинул старую сетку на старуху - она превратилась ворону, начала громко каркать и метаться под сетью. Наконец, пролезла сквозь разрыв, поднялась в воздух и полетела, крича что-то по-вороньему. Наверно, посылала проклятья или злилась на несбывшиеся планы.

- Посмотри: бедные гуси, - сказал медведь, - они разбросаны, как камни по полю. Никогда им не прилетать на север и не выращивать детишек.

  Подошёл карельский морозец, к самому большому, то был вожак стаи гусей. Поднял он его над головой и громко прокричал:

- Братья мои морозы всех частей света, услышьте младшего  из вас, освободите этих храбрых птиц от оков холода, дайте им свободу.

 И тут же ледяные камни зашевелились, все гуси ожили, поднялся гогот. Паккайне отпустил вожака, и вся стая поднялась в небо.

-        Спасибо тебе, добрый морозец, за наше спасение. Мы, гуси, птицы гордые и преданные, никогда не забудем этого. Каждый год будем прилетать на эту славную землю, и дети наши получат наказ в честь славного освобождения гостить на полях Олонии.

 Поднялись гуси ещё выше, сделали клин и врезались в снежную стену. Стена рухнула, и все птицы потянулись на север вслед за  храбрыми гусями.

***

Ну вот, наверно, и всё рассказал, что услышал от старого ерша. Может, и приврал немного, может, и ёрш что-то напутал. Да вот гуси каждый год в Олонец прилетают. В славном этом городе и поныне живёт купец-удалец и каждый год в первый день зимы на его день рождения собираются морозы со всего света и проводят весёлые игрища. И наверно не случайно, на Герб Карелии поместили Медведя Кондея. Виеристя навсегда превратилась в ворону и летает вместе с другими. Но птицы не  любят её, так  как норов не изменился: только зазевается кто-то - из-под носа готова всё украсть. Когда увидите отдельно стоящую от стаи ворону, это она и будет, не сомневайтесь. Если кто-то не поверил, приезжайте сами и проверите, а мы всё покажем в нашей сказочной стране. А окунишки мои братишки, которые живут в каждом водоёме, вам расскажут много интересных историй, только не ловите их забавы ради, лучше просите новых сказок.